ХЛЁСТКИЕ «ГАРИКИ» ИГОРЯ ГУБЕРМАНА
Каждый «гарик» молниеносно расходится по сети и радует тысячи поклонников таланта Игоря Губермана.
Игорь Миронович Губерман, русско-израильский поэт, прославился благодаря своим афористичными и сатирическим четверостишиям, прозванных «гариками», хотя строк может быть также 2 и 6. В них он точно и метко подмечает все реалии жизни, со всеми её взлётами и падениями, радостями и горестями. Иногда он высказывается немного резко, но лишь потому, что это такая же неотъемлемая часть нашей жизни.
Каждый «гарик» молниеносно расходится по сети и радует тысячи поклонников таланта Игоря Губермана. Остаётся только удивляться, как можно вместить такое ёмкое и хлёсткое наблюдение в коротенький стишок. «Гарики» Губермана – ещё один повод улыбнуться даже в те моменты, когда кажется, что поводов для улыбок нет:
Я душевно вполне здоров!Но шалею, ловя удачу…Из наломанных мною дров,Я легко бы построил дачу!
Люблю людей и, по наивности,Открыто с ними говорю,И жду распахнутой взаимности,А после горестно курю.
Бывает — проснешься, как птица,крылатой пружиной на взводе,и хочется жить и трудиться;но к завтраку это проходит.
Вся наша склонность к оптимизму –от неспособности представить,какого рода завтра клизмусудьба решила нам поставить.
Давно уже две жизни я живу,одной – внутри себя, другой – наружно;какую я реальной назову?
Не знаю, мне порой в обеих чуждо.Всего слабей усваивают люди,взаимным обучаясь отношениям,что слишком залезать в чужие судьбывозможно лишь по личным приглашениям.
Мне моя брезгливость дорога,мной руководящая давно:даже чтобы плюнуть во врага,я не набираю в рот говно.
Любил я книги, выпивку и женщин.И большего у бога не просил.Теперь азарт мой возрастом уменьшен.Теперь уже на книги нету сил.
Поездил я по разным странам,печаль моя, как мир, стара:какой подлец везде над краномповесил зеркало с утра?
Весьма порой мешает мне заснутьВолнующая, как ни поверни,Открывшаяся мне внезапно сутьКакой-нибудь немыслимой хeрни.
За то люблю я разгильдяев,блаженных духом, как тюлень,что нет меж ними негодяеви делать пакости им лень.
Слой человека в нас чуть-чутьнаслоен зыбко и тревожно,легко в скотину нас вернуть,поднять обратно очень сложно.
Живя в загадочной отчизнеиз ночи в день десятки лет,мы пьем за русский образ жизни,где образ есть, а жизни нет.
Учусь терпеть, учусь терятьи при любой житейской стужеучусь, присвистнув, повторять:плевать, не сделалось бы хуже.
Я женских слов люблю родникИ женских мыслей хороводы,Поскольку мы умны от книг,А бабы – прямо от природы.
Когда нас учит жизни кто-то,я весь немею;житейский опыт идиота
я сам имею.
Душа порой бывает так задета,что можно только выть или орать;я плюнул бы в ранимого эстета,но зеркало придется вытирать.
Крайне просто природа самаразбирается в нашей типичности:чем у личности больше ума,тем печальней судьба этой личности.
Во мне то булькает кипение,то прямо в порох брызжет искра;пошли мне, Господи, терпение,но только очень, очень быстро.
Бывают лампы в сотни ватт,но свет их резок и увечен,а кто слегка мудаковат,порой на редкость человечен.
Я никак не пойму, отчеготак я к женщинам пагубно слаб;может быть, из ребра моегобыло сделано несколько баб?
Ум полон гибкости и хамства,когда он с совестью в борьбе,
мы никому не лжем так частои так удачно, как себе.
В жизни надо делать перерывы,чтобы выключаться и отсутствовать,чтобы много раз, покуда живы,счастье это заново почувствовать.